(под музыку песни «Священная война» на сцену поднимаются три девочки. Девочки стоят, слушают музыку. Музыка затихает)
… Есть истории огромный камень,
Мы на нём напишем имена,
Золотом их тиснем, чтоб веками
Помнила и чтила их страна –
Всех, кто умер за свою Отчизну,
За её величье и рассвет,
Всех, кто отдал дорогие жизни,
Чтобы ярче лился счастья свет.
В почётном карауле
Стояли комсомолки.
Вздохнули…
Приумолкли.
И лишь одна девчонка
С замысловатой стрижкой
Была спокойна улыбкой
Как видно, ей казалось –
При чём же здесь она?!
Её же не касалась
Далёкая война …
Если память каждого человека, погибшего во время Великой Отечественной войны, почтить минутой молчания, то молчать придётся 38 лет.
( под музыку песни «Журавли» (Я. Френкель – Р.Гамзатов) в исполнении М.Бернеса девочки уходят со сцены; поднимаются 4 мальчика. Музыка затихает)
Илья Сельвинский
Я это видел!
Можно не слушать народных сказаний,
Не верить газетным столбцам,
Но я это видел. Своими глазами.
Понимаете? Видел. Сам.
Вот тут дорога. А там вон – взгорье.
Меж ними вот этак – ров.
Из этого рва поднимается горе.
Горе – без берегов.
Нет! Об этом нельзя словами …
Тут надо рычать! Рыдать!
Семь тысяч расстрелянных в мёрзлой яме,
Заржавленной, как руда.
Кто эти люди? Бойцы? Нисколько.
Может быть, партизаны? Нет.
Вот лежит лопоухий Колька –
Ему одиннадцать лет.
Тут вся родня его. Хутор Весёлый.
Весь «самострой» - сто двадцать дворов.
Ближние станции, ближние сёла –
Все как заложники брошены в ров.
Лежат, сидят, всползают на бруствер.
У каждого жест. Удивительно свой!
Зима в мертвеце заморозила чувство,
С которым смерть принимал живой,
И трупы бредят, грозят, ненавидят …
Как митинг, шумит эта мёртвая тишь.
В каком бы их ни скалило виде –
Глазами, оскалом, шеей, плечами,
Они пререкаются с палачами,
Они восклицают: « Не победишь!»
Кто вас увидел, отныне навеки
Все ваши раны в душе унесёт.
Ров… Поэмой ли скажешь о нём?
Семь тысяч трупов.
Семиты … Славяне …
Да об этом нельзя словами:
Огнём! Только огнём!
ПИСЬМО 15-летней девочки К. Сусаниной с фашистской каторги.
Лиозно, 1943 год.
Дорогой, добрый папенька!
Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.
Несколько слов о матери. Когда вернёшься, маму не ищи. Её расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил её плёткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала, вот её последние слова: « Вы не запугаете меня битьём. Я уверена, что муж вернётся назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон». И офицер выстрелил маме в рот …
Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, и, если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне состригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идёт кровь – у меня отбили лёгкие.
А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказал: «Расти, доченька, на радость, большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с днём рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню.
А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало – платье рваное в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет, - и солёные слёзы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.
Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю бельё, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с «Розой» и «Кларой» - так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Русс была и будет свинья», - сказал он. Я очень боюсь «Клары». Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку.
Живу в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная, полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плёткой по голое и спине.
Два раза я убегала от хозяев, но меня находил их дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.
Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины.
Теперь они берут и меня с собою. Нет, я не поеду в эти трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасёт меня от жёстокого битья.
Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить! …
Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, добрый папенька, ухожу умирать.
Твоя дочь Катя Сусанина.
3 – й чтец:
Завещание перед боем защитника Ленинграда
артиллериста В.Н. Усова
20 февраля 1944 года
Идя в этот бой, я клянусь, что выполню святой долг перед Отчизной, всю свою ненависть вложил в боевое уменье, она утроила мои силы!
Меня нет, но мой ратный труд не пропадёт. Ведь я так хотел жить, но я лучше пожертвую собой, чтобы жила и цвела моя счастливая Родина, чтоб жили другие.
Родина, дорогая, прими мой скромный дар для блага твоего и знай, что я, взращенный, вскормленный, вспоенный тобой, отплатил тебе всем, чем мог.
Я, твой сын, тебе был предан до последнего дыхания и выполнил с чистой душой свой долг коммуниста и воина.
Я умер для того, чтоб ты жила. Я так горячо любил тебя, Родина, как ненавидел врагов твоих.
… Отгремят последние залпы, и в радости своей вздохнёт свободно Отчизна, народ. И кто из вас доживает до дня великой победы, в этот ясный, счастливый день вспомните и расскажите о тех, кто ничего не пожалел для этого дня и отдал жизнь для него, приближая это торжество.
Я ведь тоже хотел быть с вами в этот день.
4 – й чтец:
Завещание защитника Ленинграда
Капитана Г.П. Масловского сыну 4 января 1944 г.
Ну вот, мой милый сын, мы больше не увидимся.
Час назад я получил задание, выполняя которое, живым не вернусь. Этого ты, мой малыш, не пугайся и не унывай. Гордись такой гордостью, с какой идёт твой папа на смерть: не каждому доверено умирать за Родину. Приму все меры, чтобы это письмо переслали тебе, а ты с ним будь осторожнее, не пугай свою бабусю.
Славному городу Ленина – колыбели революции - грозит опасность. От выполнения моего задания зависит его дальнейшее благополучие, ради этого великого благополучия буду выполнять задание до последнего вздоха, до последней капли крови. Отказаться от такого задания я не собирался, наоборот, горю желанием, как бы скорее приступить к выполнению.
Какие силы помогают совершить мужественный поступок? Воинская дисциплина и партийный долг. Правильно говорят: от дисциплины до геройства – один шаг. Это, сын, запомни раз и навсегда.
Вырастешь большим – осмыслишь, будешь дорожить Родиной. Хорошо, очень хорошо дорожить Родиной.
У меня есть сын. Жизнь моя продолжается, вот почему мне легко умереть. Я знаю, что там, в глубоком тылу, живёт и растёт наследник моего духа, сердца, чувства. Я умираю и вижу своё продолжение. Сын, ты в каждом письме просил и ждал моего возвращения домой с фронта. Без обмана: его больше не жди и не огорчайся, ты не один.
Прощай, мой сын, прощай, дорогая жена!
Поля, Юра! Жена, сын! Радость вы моя, кровь моя, жизнь моя!
Люблю, люблю до последней капли крови!
Выполняйте моё завещание.
Целую, искренне любящий Гаврил.
3 й чтец:
Друг, не горюй, что рано мы уходим.
Кто жизнь свою, скажи, купил навек?
Ведь годы ограничены той жизнью,
Которую избрал сам человек.
Не время меж рождением и смертью
Одно определяет жизни срок,
Быть может, наша кровь, что здесь прольётся, -
Прекрасного бессмертия исток! …
На сцене сложен костёр из дров, горит огонь (фонарик под красной тканью); у костра сидят два старшеклассника в солдатской форме, у каждого в руках гитара. Исполняется песня «Землянка» или «Тёмная ночь».
Солдаты медленно покидают сцену.
Одновременно появляются две девочки (на них зелёные гимнастёрки, тёмные узкие юбки, кирзовые сапоги, пилотки).
Юлия Друнина.
1-я
Качается рожь несжатая.
Шагают бойцы по ней,
Шагаем и мы – девчата,
Похожие на парней.
Нет, это горят не хаты –
То юность моя в огне.
Идут по войне девчата,
Похожие на парней.
Зинка.
2 – я
Мы легли у разбитой ели.
Ждём, когда же начнёт светлеть.
Под шинелью вдвоём теплее
На продрогшей, гнилой земле.
- Знаешь, Юлька, я – против грусти,
Но сегодня она не в счёт.
Дома, в яблочном захолустье
Мама, мамка моя живёт.
У тебя есть друзья, любимый
У меня – лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом.
За порогом бурлит весна.
Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждёт …
Знаешь, Юлька, я – против грусти,
Но сегодня она – не в счёт.
Отогрелись мы еле – еле.
Вдруг приказ: «Выступать вперёд!»
Снова рядом в сырой шинели
Светло-русый солдат идёт.
2-я
С каждым днём становилось горше.
Шли без митингов и знамён.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрёпанный батальон.
Зинка нас повела в атаку.
Мы пробирались по чёрной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы –
Мы хотели со славой жить.
Почему же в бинтах кровавых
Светло-русый солдат лежит?
Её тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав.
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.
1-я
Знаешь, Зинка, я – против грусти,
Но сегодня она не в счёт.
Дома, в яблочном захолустье,
Мамам, мамка твоя живёт.
У меня есть друзья, любимый,
У неё ты была одна.
Пахнет в хате квашнёй и дымом,
За порогом стоит весна.
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала?!
На сцене в центре 4 человека, одетые в старую темных тонов одежду, в валенках, шапках-ушанках, шерстяных платках.
В парадной школьной форме с двух сторон ведущие.
Ведущий;
Победа!
Славный сорок пятый!
Друзья, оглянемся назад!
Из сорок первого ребята
Сегодня с нами говорят.
Ведущий.
Мы слышим их,
Они нам близки,
Своим наследием прямым
Они для нас - не обелиски
Они сегодня мы.
- Тогда нам было десять лет,
Мы помним ночь войны.
Ни огонька в окошках нет,
Они затемнены.
- Кто прожил только десять лет,
Запомнит навсегда,
Как, потушив дрожащий свет,
Ходили поезда.
- Во тьме на фронт везли войска,
Детей в далекий тыл.
И поезд ночью без гудка
От станций отходил.
- Тот не забудет никогда,
Хоть был он очень мал,
Как дорога была вода,
И не всегда была еда,
И как отец его тогда
За счастье воевал!
Трое уходят. Один остается. Он исполняет роль Сашко.
Высокий мальчик, одетый в телогрейку, шапку, брюки, сапоги, выходит из-за кулис.
Ведущий:
Уходит отец в партизаны…
Прощаться с отцом не легко.
И вслед, обливаясь слезами,
Бежит босоногий Сашко.
Ведущий:
Скрылись вдали партизаны.
Теперь и отец далеко.
Спокойный, с сухими глазами
Стоит на дороге Сашко.
Сашко:
Мне тяжело!
Мне тяжело! Куда только ни глянь,
Везде я вижу гитлеровскую дрянь.
Везде ненавистная форма премодной.
Эсэсовский значок с мертвой головой.
Я решил, что жить так невозможно,
Смотреть на муки и самому страдать,
Надо скорей, пока еще не поздно,
В тылу врага уничтожить!
Я так решил, и это я исполню!
Всю жизнь отдам за Родину свою,
За наш народ, за нашу дорогую,
Прекрасную Советскую страну!
Всю жизнь отдам за Родину свою,
За наш народ, за нашу дорогую,
Прекрасную Советскую страну!
Ведущий:
Сашко примечает: у хаты,
Где дворик, поросший травой,
Фашистские ходят солдаты,
Фашистской стоит часовой,
Тут офицеры из штаба…
В минуту Сашко на крыльце!
В сердце недетская храбрость,
Решимость на детском лице.
Сашко.
«Я видел – в лесу партизаны,
Я шел по опушке вчера.
Я видел своими глазами:
Кто-то сидел у костра!»
Ведущий:
За пазухой холод гранаты.
Гладкий холодный металл.
Мальчик стоит среди хаты,
Он все хорошо рассчитал,
Медленно, длинно, подробно
Он продолжает рассказ….
«Довольно! – кричат ему злобно,
Где партизаны сейчас?»
Ненависть больше не пряча,
Сашко выпрямляется весь,
И слышится голос ребячий:
Сашко:
«Тут партизаны! Здесь!»
Ведущий: Быстро метнулась граната
В тех шестерых у стола:
Быстро метнулась граната –
К ним смерть, как расплата, пришла.
(Все действия инсценируются).
Сашко! Мальчуган босоногий!
Не жить тебе в тихом селе,
Не бегать по теплой дороге.
Спокойный лежишь ты и строгий,
Величье на детском челе.
Грозной и яростной мести
Детские жаждут сердца…
Сашко! Мальчуган босоногий!
Мы отомстим до конца.
За город, истерзанный боем,
За мирную хату твою,
За юное сердце героя,
Погибшее в смертном бою.
Тяжелые испытания война принесла детям.
Бессмертный героизм и мужество проявили тысячи ребят,
Многие из них не пощадили жизни ради победы.
Ветры в походные трубы трубили,
Дождь отбивал барабанную дробь…
Ребята – герои в разведку ходили
Сквозь чащу лесов и болотную топь.
А нынче в разведку идут следопыты,
Туда, где когда-то ровесники шли…
Не будут,
Не будут,
Не будут забыты
Ребята – герои родимой земли!
И кажется, снова в борьбе и в походе
Сегодня в рядах твоих верных друзей.
- Голиков Леня,
- Дубинин Володя,
- Котик,
- Матвеева,
- Зверев,
- Казей!
Я родилась после войны,
Я выросла под иным небом.
Каким живу духовным хлебом?
Чем дорожу я в эти дни?
Мы не слышали взрывов бомб,
Не стояли холодными ночами за хлебом,
Мы не знали, что такое похоронки.
Но когда мы расспрашиваем взрослых о войне, то почти в каждой семье кто-то:
- погиб,
- пропал без вести,
- умер от ран.
В наши сердца с огромной силой стучат 20 миллионов жизней погибших.
Помните о них!
Звонок щелк,
Слова его крылаты…
Всплеск и всплеск…
Никто не позабыт!
Слышите?
Великий Сорок пятый
С прошлым
И с грядущим
Говорит.
Ведущие поворачиваются полубоком к изображению вечного огня,
1. В девятый день ликующего мая
Когда легла на землю тишина,
Промчалась весть от края и до края:
Мир победил!
Окончена война!
2. Уже нигде не затемняли света
В продымленной Европе города.
Ценою крови куплена Победа,
Пусть это помнит шар земной всегда!
3. Ради счастья и жизни на свете,
Ради воинов, павших тогда,
Да не будет войны на планете.
Хором: Никогда! Никогда! Никогда!
4. Пусть солнце утопит всю землю в лучах!
Хором: Пусть!
5. Пусть мирные звезды сияют на ней!
Хором: Пусть!
6. Пусть дышится глубже, спокойней, вольней!
Хором: Пусть!
Под музыку песни «День Победы».
(Д.Тухманов – В.Харитонов). Дети танцуют.
В зале вручают цветы гостям Ветеранам II Мировой.
Ученики расходятся по классам.
Продолжение праздника: беседа с ветеранами.